Сборник детских патриотических рассказов СУКА - Страница 7

Николай Петрович, как шутливо называли его родители, был длинным худым подростком со смешным носом картошкой на вытянутом, детском ещё лице. Ругательства предназначались старшей сестре Полине, которая не повезла его к отцу, где он собрался праздновать свой шестнадцатый день рождения. Полина ждала его в своей «шкоде - фабии», когда он вышел из дома с сумками в руках, но как только он взялся за ручку дверцы, она быстро нажала центральный замок и начала кричать, что он прошёл по газону прямо по грязи и что она не пустит его с такими ногами в только что вымытую машину. Разозлившись, он стукнул по крыше кулаком и выругался, после чего Полина нажала газ и уехала. И главное, она еще пожаловалась отцу, что он ругается матом, и отец сказал ему решить проблему с сестрой, иначе никакого дня рождения не будет.

Сука, сука, сука! — шипел Николай Петрович, бесцельно бродя по улицам. Гости приглашены, мать наготовила еды, а эта сука отключила телефон. И как он может «решить проблему»? Он даже извиниться перед ней не может. Ну, покричал немного. Она же с самого детства его доводит. Думает, если старшая, то может ему указывать: «вымой посуду», «почему кровать не убрана», «не чавкай»… Сейчас он в свои метр восемьдесят смотрит на неё сверху вниз, а раньше она пользовалась тем, что он был маленький, и могла вытащить его из детской на кухню, чтобы показать, что он не убрал за собой со стола. Сука!

Николай Петрович дошел до перекрестка Мичурина и Московского шоссе и остановился. Подумать куда идти дальше он не успел. Со стороны торгового центра «Невский» раздался какой - то хлопок — и сразу же он ощутил взрыв. Он не помнил, была ли ударная волна или он просто присел от страха, его как будто прижало к земле. Выли сигналки на машинах, кричали и бегали люди. В ушах звенело. Он, наконец, приподнялся и заглянул за угол: центрального входа в торговый центр не было. Ему показалось, что там какая - то черная дыра — как в космосе. Изнутри шёл дым и воняло паленым. Перед входом веером лежали три человека. Две тётки и, кажется, мальчишка, из - под которого вытекала на асфальт чёрная лужица. За его спиной кто - то заголосил тоненьким голосом. Он хотел повернуть голову, чтобы посмотреть, кто это, но не смог, что - то мешало ему отвернуться. Что - то страшное. Он видел ЭТО боковым зрением, но боялся присмотреться. Боялся узнать ЭТО. На парковке перед «Невским», прямо под рекламой Сбербанка, стояла чистенькая белая «шкода - фабия» с разбитой правой фарой.

Сука , — выдохнул он. Ноги подогнулись, он опять опустился на корточки, закусил нижнюю губу и быстро замигал. Резко заболело горло. В голове пульсировала какая - то мысль, но он не мог её поймать. И эта фара. Разбитая о дерево в их дворе. За ним как - будто захлопнулась дверь и он знал, что обратно дороги нет и ничего уже не вернёшь. Вот она, эта мысль: «Ничего уже не вернёшь». Сука - а - а!!

Так же, на корточках, он прислонился плечом к углу дома, закрыл глаза ладонями и просто дышал. Вдох — выдох, вдох — выдох. Он просто не будет открывать глаза. Никогда. Будет сидеть вот так и дышать: вход — выдох, вдох — выдох. Из темноты вышла Полька в свадебном платье с дурацкой прической. Лёнька нормальный такой парень, жаль, что она с ним так быстро развелась, Лёнька давал ему покататься на квадроцикле. Вдох — выдох, вдох — выдох. Он вдруг вспомнил. Вспомнил, когда он на неё ещё не злился, когда они ещё не были врагами. Они гуляли во дворе, и она давала ему откусить мороженое, а потом катала его на качелях и кричала: «Колька, держись! Колька - а - а - а!»

Колька! Колька - а - а - а! — её голос прорывался сквозь тьму. Кто - то сильно дергал его за плечо. Он медленно возвращался. Вот он отнимает от глаз ладони. Перед ним сидит на корточках Полина. Она что - то говорит, но он не слышит. Как будто выключили звук. А он как будто спит. Звук включился внезапно: «Колька, что с тобой? Ты не ранен? Не ранен?» —Полина трясла его за плечи и плакала.

ДАТСКИЕ СКАЗКИ

АЛЁ, С ВАМИ ГОВОРИТ БОГ.

Табак кончился, и он затянулся уже загоревшимся фильтром. Это вывело его из забытья. Сёрен Йенс Олсен вдруг понял, что уже довольно долго стоит у ресторанчика «Боунз» и курит одну сигарету за другой. Почему он здесь? Он отработал свою смену, и пора было ехать домой. Но он не знал, что скажет Лиз. Он опять пересёк свою черту. Как год назад. Тогда это случилось как раз напротив «Боунз». Сёрен Йенс ехал по Брезгазе в два часа ночи и не доезжая до ресторанчика, где подают самые лучшие в мире рёбрышки, это все туристы подтверждают, протянул руку в бардачок, чтобы достать пачку сигарет. Он увидел его в самую последнюю секунду, когда уже повернулся к рулю - человека в красной шляпе, лежащего на самом краю дороги и, как ему показалось, пытающегося встать. Машина сильно подпрыгнула. И ещё раз когда тело переехали задние колёса. Сёрен Йенс резко затормозил и долго сидел не шевелясь. Ему казалось, что он упал в пропасть и падает, и падает, понимая, что обратно ему уже не вскарабкаться. Боже! Почему это случилось с ним? Почему?! Всего несколько метров отделяло его от того, что он сейчас назвал бы счастливой жизнью. Или просто жизнью. Мелкие проблемы по работе, плохие отметки сына по математике, гольф по субботам, еще надо починить крышу в гараже. Теперь всё это было далеко и неважно. Важно было только то, что случилось с ним перед этим ресторанчиком, в котором он недавно отмечал с друзьями свой сорок первый день рождения. Тогда они весело посидели и разошлись, наверное, в такое же время - часа в два. Официанты давно перевернули стулья, помыли зал и молча стояли в сторонке, неодобрительно поглядывая на последних, таких шумных клиентов. Сейчас в окнах «Боунз» темно. Сёрен Йенс машинально открыл пачку, засунул в рот сигарету, сделал пару судорожных затяжек, аккуратно положил пачку в бардачок, потом также машинально открыл дверцу, вылез и медленно пошёл туда, назад, к тому, кого он только что два раза переехал, к тёмному силуэту с раскинутыми в стороны руками и странно вывернутыми ногами, словно застывшему в каком - то диком танце. Эти десять метров он шёл как во сне. В висках пульсировало. Идти было тяжело, воздух казался плотным и липким как смола. Наверное, также чувствуют себя грешники в аду. С трудом поднимая ноги, как будто на них были надеты водолазные ботинки, он, наконец, подошёл.